|
Кроме кота Маркелино, никаких домашних животных у меня никогда не было. Правда, были еще вши, но вши не в счет. К тому же были они у меня очень недолго — старый Карло, увидев, как я чешусь на уроке, быстро понял, в чем дело, и состряпал какую-то жутко-ядовитую смесь, в которой буквально выстирал мою бедную голову.
Как смешно теперь это вспоминать. А тогда мне было не до смеха. И отец не увидел в происшедшем ничего смешного — странным образом он связал появление вшей с Маркелино, хотя всем известно, что от кота вшей подхватить невозможно, разве только блох… Тогда я впервые крупно поспорил с отцом, сказавшим: «Чтоб духу этого кота в доме больше не было!» А я ответил: «Хорошо, но тогда и моего не будет тоже», и ушел к Этторе. Для десятилетнего ребенка это был поступок! На следующий день Карло, конечно, все уладил, так что у Этторе я прожил только одну ночь…
В детстве я несколько раз пытался начать вести дневник, и всякий раз бросал — не хватало терпения, да и нечем мне было заполнить страницы, а записывать будничные события не представляло интереса. Но сейчас совсем другое дело… Надо только избавиться от этой манеры писать на публику, словно кто-нибудь когда-нибудь это прочтет (историки какие-нибудь, не дай Бог!) — я делаю это для себя, и нечего мне перед собой кривляться, демонстрируя красоты слога и владение приятными оборотами речи… все, остановись! Пиши скупо, не размазывая. Вон уже сколько чернил и бумаги извел, а не сказал еще толком ничего. Так о чем же я хотел сказать? Сразу и не сообразишь…
Сегодня умер мой кот Маркелино, проживший у меня десять лет. Будь я поэтом, я написал бы ему достойную эпитафию, право, он ее заслужил. Но, поскольку я всего лишь бедный музыкант, то попросил старого слугу закопать его в парке у Castello Sforzesco, где-нибудь в укромном месте, подальше от дорог, и тихонько, чтобы Педро не услышал, пропел «Requiem aeternam», хоть это и кощунство.
|
